Вампиры девичьих грез. Часть 1 [CИ] - Алина Борисова

   - То есть ты вот так специально, хладнокровно... - я почти не слушала его, мне было до слез, до горечи обидно. Все его жесты, все слова, все поступки были продиктованы одним единственным желанием - привязать, сделать покорной, послушной. Чтоб не выделялась из толпы. Чтоб безумно их всех любила. Так возлюбила бы его, что через него - их всех. Ну да, они не подавляют, они манипулируют. Как наглядно!

   - Ты просто чудовище. Расчетливое, жестокое чудовище. Мне же было больно! Каждый раз было больно, когда ты уходил, а это, оказывается, из-за того, что ты меня за руку подержал? Специально за руку подержал? Не потому, что тебе было это приятно, а намеренно, чтоб причинить мне боль?

   - Общение с вампиром всегда причиняет человеку боль, - он просто чуть плечами пожал на мои обвинения. - А иногда еще и смерть. Но где-то между первым и вторым мы успеваем подарить вам еще и удовольствие, которое все это искупает.

   - Да? А ты себе не слишком льстишь?!

   - А ты себе не слишком врешь? Не забыла, я прекрасно ощущаю эмоции. И при общении со мной положительных у тебя было... Да все б они были положительными, если б ты сумела расслабиться и отключить свою глупую голову. Сама ж себе не даешь удовольствие получать, чуть только станет тебе просто хорошо, как ты сама же себя дергаешь: как так, он же вампир, а значит, мне должно быть с ним плохо! И давай плохое выискивать.

   - Ну конечно. А самое положительное было у меня пару дней назад, когда ты тут ремнем махал. Ну извини, что-то не получилось расслабиться!

   - Мы это уже обсуждали, Ларис. Ничего нового я тебе на эту тему не скажу. Что до твоей эмоциональной привязанности, то со временем она пройдет. Первое время - да, будет больно. Но потом все пройдет, и ты не будешь уже от меня зависеть. Живи, я больше не стану тебя держать. Не сделаешь глупостей - проживешь долго. Что будет иначе - я уже предупредил. Отдыхай. А мне действительно пора идти. Много дел.

   Глава 8. Спаситель.

   Когда вернулись с работы родители, я сидела на кухне. Не потому, что мне было лучше или хуже, я просто сидела на кухне. Я чувствовала, что меня разбили на мелкие-мелкие осколки - душу мою разбили, разум. Ну а тело - ну болело, конечно, и зверски, особенно сидеть было невыносимо, даже на очень мягкой подушке. Да вот только тело мое и само меня невыносимой болью радовало регулярно лет этак с тринадцати. Так что, что такое боль до потери сознания, я знала. Что такое боль до потери человеческого достоинства - я знала тоже. Это когда тебе уже все равно: как ты выглядишь, что делаешь, и что говоришь, и какого размера голубыми глазками смотрит на тебя любимый мальчик. Все равно, что ты лежишь, скрючившись, на грязном полу случайного коридора, ждешь вызванную тебе случайными прохожими скорую, и на любые попытки посадить тебя на стульчик смотришь, как на попытки убийства. Но это ладно. Это боль сама по себе, тут никто не виноват, просто организм такой никчемный, даже врачи лишь плечами пожимают: "тут лечить нечего, родишь - само пройдет. Пей обезболивающее заранее". Просто боль. Ее пережил - и иди себе дальше, живи да радуйся.

   Но когда! Боль! Причиняет тебе! Разумное существо! Намеренно погружая тебя в эту пучину! Да еще существо, что мнит себя на порядок разумнее людей! Вот с этим шоком я справиться не могла. Вот от этого мой разум лежал в руинах, не предпринимая ни малейших попыток самореставрации. Намеренно причинять боль - это не просто жестоко, это вообще за гранью добра и зла. Да, он вампир, да, мы их пища, но... Но вот у нас, собственно, тоже есть пища. Она и мекает, и бекает, и даже кукарекает. Но вот кем будет человек, который возьмет кнут и забьет до полусмерти какую корову или овечку? Вот просто так, чтоб объяснить ей, что она не там дорогу перебегала? Правильно, мразью он будет. Последней тварью, которой и руки-то не подашь, испачкаться побоишься. А он же вампир. Создание светлого разума... Да не было там - ни света, ни разума. Вспомнила его абсолютно черную фигуру, от которой расползалась, растекалась по комнате абсолютно черная аура. Нет, я, конечно, не вампир, ауры видеть не могу, чтоб он не рассуждал там про "кровь во втором поколении". Но то ощущение, что исходило от него тогда, по-другому и не назовешь. Черная аура. Абсолютно черная аура.

   "Она была красивой. А потом словно выключили свет",- вспомнилось мне. О ком же это? Ах, да, о принцессе. О той древней вампирской принцессе, которую я, по детской привычке, поспешила представить себе прекрасной. Даже странно, что он ее не любил. Совершенно ж родственные души. У него в тот день тоже - явно "свет был выключен". А сегодня ничего так. В костюме и при галстуке. Поменял, видно, лампочку. А та принцесса, значит... Но это же безумие. Они просто сходят с ума. Тонут в пучине собственной тьмы. Принцесса, выходит, ушла во мрак безвозвратно... При этом он же сам сказал, что это не красиво. Тьма не норма, тьма НЕ красиво. А сам он катится туда же. Он сам хоть понимает, что катится туда же? Что свет у него пока мигает, а после все, перегорит?

   Но это частный случай. Один, второй, а... Что я знаю о вампирах? Что мы вообще знаем о вампирах, кроме того, что нам сказали? Может, это у них массовое явление? И мы все во власти полубезумных, а то и просто безумных псевдобогов? Потому они нас и за Бездну не пускают с экскурсиями? А Великие - это те, кто худо-бедно в разуме вообще? А Владыка? Тот, что единогласно велел нам умирать? Чьи резоны не обсуждаются, хотя вампирам понятны. Да может он тупо сбрендил уже давным-давно? И это и есть самая главная вампирская тайна?

   В общем, хорошо, что пришли родители.

   - Лариса, ты встала! - обрадованно воскликнула мама. А дальше понеслось: - как ты могла?! Как ты могла нас так опозорить?

   - Лида, перестань, - устало остановил ее отец, - ей и без тебя все уже весьма доходчиво объяснили.

   Мама поджала губы, но тему оставила.

   - Что ты ешь? Лара, ну почему бутерброды? Раз уж ты встала, ну почему нельзя было что-нибудь приготовить? И нам заодно, мне с одной рукой, думаешь, удобно здесь возиться? - она кивнула на свой гипс, который при хорошем настроении ей не очень-то и мешал.

   - Да что она тебе приготовит? - вновь не поддержал ее папа. - Потерянное время и испорченные продукты. Ты отдохни немного, а я сам все прекрасно приготовлю.

   Ну да, ну да. Вот чего не умею - того не умею. Не умею и не люблю. Не люблю, потому, что не умею, или не умею, потому, что не люблю? Вот уж чего не знаю. Мама у меня готовила прекрасно. Даже папа (вот уж чего не часто встретишь) - и тот готовить умел не хуже. Ну а мне у той плиты, вроде как, и места не оставалось. Да я и не рвалась. Не, я, в общем, знала, что, чтоб сварить макароны, их надо бросить в кипящую воду, а никак не в холодную, но на этом мои знания заканчивались, посолить могла и забыть.